Басня петух

Прежде чем анекдот стала самостоятельным литературным жанром, она прошла в течение своём развитии стадии поучительного примера разве притчи, же кроме фольклорную. От древнейшей стадии сохранились только что чета образца. Это звезда Одиссея (Od. XIV, 457—506) и две притчи, которыми обмениваются Тевкр и Менелай в «Аянте» Софокла (ст. 1142—1158). Достаточно вспомнить басня петух.

Сложившуюся форму устной басни, соответствующую второму периоду развития жанра, я впервые в греческой литературе находим около Гесиода. Это — знаменитая сказка в рассуждении соловье также ястребе («Труды равно дни», 202—212), обращённая для жестоким равным образом несправедливым властителям. НА притче Гесиода я уже встречаем однако признаки басенного жанра: животных-персонажей, процесс вне времени равным образом пространства, сентенциозную мораль в течение устах ястреба. Поэтому басня петух имеет никак не последнее важность

Греческая искусство VII—VI вв. До н. Э. Известна чуть на скудных отрывках; некоторые из этих отрывков отдельными образами перекликаются от известными впоследствии басенными сюжетами. Это позволяет конфирмировать, который основные басенные сюжеты классического репертуара уже сложились к этому времени на народном творчестве. НА одном из своих стихотворений Архилох (отр. 88— 95 Б) упоминает «притчу» относительно книга, как бы лису обидел орёл равно был наказан из-за это богами; в другом стихотворении (отр. 81—83 Б) он рассказывает «притчу» в отношении лисе и обезьяне. Стесихору Аристотель приписывает выступление пред гражданами Гимеры от басней относительно коне равным образом олене сообразно для угрозе тирании Фаларида («Риторика», II, 20, 1393b). «Карийскую притчу» о рыбаке равно осьминоге, за свидетельству Диогениана, использовали Симонид Кеосский да Тимокреонт. Довольно отчётливо выступает басенная характер да на анонимном сколии по части змее и раке, приводимом около Афинея (XV, 695а).

Греческая беллетристика классического периода уже опирается на совершенно сложившуюся традицию устной басни. Геродот ввёл басню в историографию: у него Кир поучает сверх меры поздно подчинившихся ионян «басней» (logos) об рыбаке-флейтисте (I, 141). Эсхил пользовался басней на трагедии: сохранился отрывок, излагающий «славную ливийскую басню» (logos) об орле, поражённом стрелой начиная с орлиными перьями. Даже если басня петух, который упоминался ранее. ОКОЛО Аристофана Писфетер на разговоре из птицами блистательно аргументирует баснями Эзопа по части жаворонке, похоронившем отца в собственной голове («Птицы», 471—476) да касательно лисице, обиженной орлом («Птицы», 651—653), но Тригей ссылается в басню на разъяснение своего полёта в навозном жуке («Мир», 129—130), но вся заключительная дробь комедии «Осы» построена в обыгрывании ни к селу применяемых Филоклеоном басен.

Демокрит поминает «Эзоповскую собаку», которую погубила жадность (отр. 224 D.); близки для этому жанру Продик в своей знаменитой аллегории в отношении Геракле на распутье (Ксенофонт, «Воспоминания касательно Сократе», II, 1) и Протагор в течение своей басне (mythos) об сотворении человека (Платон, «Протагор», 320 от сл.); Антисфен ссылается на басню по части львах и зайцах (Аристотель, «Политика», III, 8, 1284а, 15); его учащийся Диоген сочиняет диалоги «Леопард» да «Галка» (Диог. Лаэрт., VI, 80). Сократ у Ксенофонта рассказывает басню относительно собаке равным образом овцах («Воспоминания», II, 7, 13—14), около Платона он вспоминает, который говорила «в Эзоповой басне» (mythos) лисица больному льву насчет следах, ведущих на его пещеру («Алкивиад I», 123а), да даже один сочиняет в течение подражание Эзопу басню касательно том, вроде природа неразрывно связала болезнь от наслаждением («Федон», 60с). Платон даже утверждает, сколько Сократ, ни во веки веков сносный никак не сочинявший, незадолго очень переложил в стихи Эзоповы басни («Федон», 60с) — рассказ явный мнимый, но добром обыкновенный для веру потомками (Плутарх, «Как заслушаться поэтов», 16 почти; Диог. Лаэрт., II, 42). РАВНО басня петух, вроде русский разновидность.