Басни жизни

Некогда чем сказка стала самостоятельным литературным жанром, она прошла в своём развитии стадии поучительного примера то есть притчи, же кроме фольклорную. С древнейшей стадии сохранились только два образца. Это популярный Одиссея (Od. XIV, 457—506) равно две притчи, которыми обмениваются Тевкр равно Менелай в «Аянте» Софокла (ст. 1142—1158). Довольно вспомнить басни жизни.

Сложившуюся форму устной басни, соответствующую второму периоду развития жанра, я впервые в греческой литературе находим около Гесиода. Это — знаменитая намек о соловье также ястребе («Труды да дни», 202—212), обращённая к жестоким также несправедливым властителям. В притче Гесиода я уже встречаем совершенно признаки басенного жанра: животных-персонажей, процесс вне времени и пространства, сентенциозную мораль в устах ястреба. Следовательно басни жизни имеет не последнее авторитет

Греческая искусство VII—VI вв. Прежде н. Э. Известна лишь только в скудных отрывках; некоторые с этих отрывков отдельными образами перекликаются с известными впоследствии басенными сюжетами. Это позволяет ратифицировать, который основные басенные сюжеты классического репертуара уже сложились для этому времени на народном творчестве. НА одном с своих стихотворений Архилох (отр. 88— 95 Б) упоминает «притчу» в отношении том, как лису обидел орёл равным образом был наказан следовать это богами; на другом стихотворении (отр. 81—83 Б) он рассказывает «притчу» в рассуждении лисе также обезьяне. Стесихору Аристотель приписывает выступление до гражданами Гимеры начиная с басней в рассуждении коне равным образом олене применительно для угрозе тирании Фаларида («Риторика», II, 20, 1393b). «Карийскую притчу» в отношении рыбаке также осьминоге, за свидетельству Диогениана, использовали Симонид Кеосский да Тимокреонт. Довольно отчётливо выступает басенная характер также в течение анонимном сколии касательно змее и раке, приводимом у Афинея (XV, 695а).

Греческая словесность классического периода уже опирается в весь сложившуюся традицию устной басни. Геродот ввёл басню на историографию: у него Кир поучает через силу прот подчинившихся ионян «басней» (logos) в отношении рыбаке-флейтисте (I, 141). Эсхил пользовался басней на трагедии: сохранился кусок, излагающий «славную ливийскую басню» (logos) о орле, поражённом стрелой начиная с орлиными перьями. Даже басни жизни, который упоминался ранее. У Аристофана Писфетер на разговоре от птицами блистательно аргументирует баснями Эзопа насчет жаворонке, похоронившем отца на собственной голове («Птицы», 471—476) и насчет лисице, обиженной орлом («Птицы», 651—653), же Тригей ссылается на басню в комментарий своего полёта в навозном жуке («Мир», 129—130), однако вся заключительная круг комедии «Осы» построена для обыгрывании неловко применяемых Филоклеоном басен.

Демокрит поминает «Эзоповскую собаку», которую погубила корыстолюбие (отр. 224 D.); близки к этому жанру Продик в своей знаменитой аллегории о Геракле в дорога (Ксенофонт, «Воспоминания о Сократе», II, 1) также Протагор на своей басне (mythos) в рассуждении сотворении человека (Платон, «Протагор», 320 от сл.); Антисфен ссылается на басню об львах да зайцах (Аристотель, «Политика», III, 8, 1284а, 15); его учащийся Диоген сочиняет диалоги «Леопард» также «Галка» (Диог. Лаэрт., VI, 80). Сократ около Ксенофонта рассказывает басню в отношении собаке равным образом овцах («Воспоминания», II, 7, 13—14), у Платона он вспоминает, который говорила «в Эзоповой басне» (mythos) лисица больному льву об следах, ведущих на его пещеру («Алкивиад I», 123а), равным образом даже самоуправно сочиняет на воспроизведение Эзопу басню насчет том, как бы природа неразрывно связала болезнь почти наслаждением («Федон», 60с). Платон даже утверждает, который Сократ, николи нуль никак не сочинявший, недавно до смерти переложил в течение стихи Эзоповы басни («Федон», 60с) — сказка явно фиктивный, однако всей душой обыкновенный для веру потомками (Плутарх, «Как настораживаться поэтов», 16 от; Диог. Лаэрт., II, 42). РАВНО басни жизни, как будто русский разновидность.