Басня ворона и лисица

Заранее чем выдумка стала самостоятельным литературным жанром, она прошла в своём развитии стадии поучительного примера то есть притчи, только затем фольклорную. С древнейшей стадии сохранились лишь только чета образца. Это замечательный Одиссея (Od. XIV, 457—506) и две притчи, которыми обмениваются Тевкр равным образом Менелай в течение «Аянте» Софокла (ст. 1142—1158). Достаточно вспомнить басня ворона и лисица.

Сложившуюся форму устной басни, соответствующую второму периоду развития жанра, я впервые на греческой литературе находим около Гесиода. Это — знаменитая сказка в рассуждении соловье также ястребе («Труды и дни», 202—212), обращённая для жестоким также несправедливым властителям. В ТЕЧЕНИЕ притче Гесиода мы уже встречаем однако признаки басенного жанра: животных-персонажей, дело вне времени также пространства, сентенциозную мораль на устах ястреба. Поэтому басня ворона и лисица имеет отнюдь не последнее авторитет

Греческая искусство VII—VI вв. Вплоть до н. Э. Известна лишь только в течение скудных отрывках; некоторые с этих отрывков отдельными образами перекликаются с известными после басенными сюжетами. Это позволяет фиксировать, сколько основные басенные сюжеты классического репертуара уже сложились для этому времени в народном творчестве. НА одном из своих стихотворений Архилох (отр. 88— 95 Б) упоминает «притчу» об книга, как лису обидел орёл да был наказан ради это богами; на другом стихотворении (отр. 81—83 Б) он рассказывает «притчу» касательно лисе равным образом обезьяне. Стесихору Аристотель приписывает выступление накануне гражданами Гимеры от басней в рассуждении коне равным образом олене применительно к угрозе тирании Фаларида («Риторика», II, 20, 1393b). «Карийскую притчу» о рыбаке и осьминоге, сообразно свидетельству Диогениана, использовали Симонид Кеосский и Тимокреонт. Достаточно отчётливо выступает басенная вид да в течение анонимном сколии о змее равно раке, приводимом около Афинея (XV, 695а).

Греческая литература классического периода уже опирается в совершенно сложившуюся традицию устной басни. Геродот ввёл басню на историографию: около него Кир поучает чересчур поздно подчинившихся ионян «басней» (logos) по части рыбаке-флейтисте (I, 141). Эсхил пользовался басней на трагедии: сохранился кусок, излагающий «славную ливийскую басню» (logos) относительный орле, поражённом стрелой из орлиными перьями. Даже басня ворона и лисица, который упоминался ранее. ОКОЛО Аристофана Писфетер в разговоре начиная с птицами блистательно аргументирует баснями Эзопа относительно жаворонке, похоронившем отца на собственной голове («Птицы», 471—476) и насчет лисице, обиженной орлом («Птицы», 651—653), только Тригей ссылается на басню на мотивировка своего полёта в навозном жуке («Мир», 129—130), но вся заключительная кусок комедии «Осы» построена для обыгрывании несвоевременно применяемых Филоклеоном басен.

Демокрит поминает «Эзоповскую собаку», которую погубила корыстолюбие (отр. 224 D.); близки для этому жанру Продик в течение своей знаменитой аллегории в рассуждении Геракле в распутье (Ксенофонт, «Воспоминания о Сократе», II, 1) да Протагор в своей басне (mythos) насчет сотворении человека (Платон, «Протагор», 320 почти сл.); Антисфен ссылается на басню касательно львах равно зайцах (Аристотель, «Политика», III, 8, 1284а, 15); его воспитанник Диоген сочиняет диалоги «Леопард» равно «Галка» (Диог. Лаэрт., VI, 80). Сократ у Ксенофонта рассказывает басню в отношении собаке также овцах («Воспоминания», II, 7, 13—14), у Платона он вспоминает, сколько говорила «в Эзоповой басне» (mythos) лисица больному льву касательно следах, ведущих в его пещеру («Алкивиад I», 123а), да даже собственноручно сочиняет в изображение Эзопу басню в отношении часть, вроде природа неразрывно связала страдание начиная с наслаждением («Федон», 60с). Платон даже утверждает, который Сократ, отродясь так себ е никак не сочинявший, недавно очень переложил в течение стихи Эзоповы басни («Федон», 60с) — анекдот явный мнимый, однако охотно обыкновенный в веру потомками (Плутарх, «Как вслушиваться поэтов», 16 от; Диог. Лаэрт., II, 42). РАВНО басня ворона и лисица, как бы русский разновидность.