Осел басня

Прежде чем побасенка стала самостоятельным литературным жанром, она прошла в течение своём развитии стадии поучительного примера другими словами притчи, только после фольклорную. От древнейшей стадии сохранились только что вдвоем образца. Это именитый Одиссея (Od. XIV, 457—506) и две притчи, которыми обмениваются Тевкр равно Менелай на «Аянте» Софокла (ст. 1142—1158). Довольно вспомнить осел басня.

Сложившуюся форму устной басни, соответствующую второму периоду развития жанра, я впервые в течение греческой литературе находим около Гесиода. Это — знаменитая намек в отношении соловье равно ястребе («Труды также дни», 202—212), обращённая для жестоким и несправедливым властителям. НА притче Гесиода мы уже встречаем весь признаки басенного жанра: животных-персонажей, операция вне времени равно пространства, сентенциозную вывод в устах ястреба. Поэтому осел басня имеет не последнее смысл

Греческая искусство VII—VI вв. Вплоть до н. Э. Известна только в скудных отрывках; некоторые с этих отрывков отдельными образами перекликаются почти известными впоследствии басенными сюжетами. Это позволяет водружать, что основные басенные сюжеты классического репертуара уже сложились для этому времени в течение народном творчестве. НА одном из своих стихотворений Архилох (отр. 88— 95 Б) упоминает «притчу» о том, по образу лису обидел орёл да был наказан ради это богами; на другом стихотворении (отр. 81—83 Б) он рассказывает «притчу» касательно лисе также обезьяне. Стесихору Аристотель приписывает выступление перед гражданами Гимеры от басней касательно коне равным образом олене сообразно для угрозе тирании Фаларида («Риторика», II, 20, 1393b). «Карийскую притчу» в отношении рыбаке равным образом осьминоге, сообразно свидетельству Диогениана, использовали Симонид Кеосский да Тимокреонт. Достаточно отчётливо выступает басенная фасон равно в анонимном сколии в рассуждении змее и раке, приводимом около Афинея (XV, 695а).

Греческая беллетристика классического периода уже опирается в весь сложившуюся традицию устной басни. Геродот ввёл басню в историографию: около него Кир поучает чрезмерно поздно подчинившихся ионян «басней» (logos) об рыбаке-флейтисте (I, 141). Эсхил пользовался басней на трагедии: сохранился кусок, излагающий «славную ливийскую басню» (logos) об орле, поражённом стрелой от орлиными перьями. Хотя осел басня, какой упоминался ранее. ОКОЛО Аристофана Писфетер в течение разговоре начиная с птицами блистательно аргументирует баснями Эзопа в отношении жаворонке, похоронившем отца на собственной голове («Птицы», 471—476) также в отношении лисице, обиженной орлом («Птицы», 651—653), только Тригей ссылается на басню в течение разъяснение своего полёта для навозном жуке («Мир», 129—130), только вся заключительная дробь комедии «Осы» построена в обыгрывании некстати применяемых Филоклеоном басен.

Демокрит поминает «Эзоповскую собаку», которую погубила жадность (отр. 224 D.); близки для этому жанру Продик в своей знаменитой аллегории в отношении Геракле на распутье (Ксенофонт, «Воспоминания по части Сократе», II, 1) да Протагор в течение своей басне (mythos) касательно сотворении человека (Платон, «Протагор», 320 из сл.); Антисфен ссылается на басню по части львах равно зайцах (Аристотель, «Политика», III, 8, 1284а, 15); его школьник Диоген сочиняет диалоги «Леопард» также «Галка» (Диог. Лаэрт., VI, 80). Сократ около Ксенофонта рассказывает басню насчет собаке и овцах («Воспоминания», II, 7, 13—14), около Платона он вспоминает, что говорила «в Эзоповой басне» (mythos) лисица больному льву по части следах, ведущих в его пещеру («Алкивиад I», 123а), равно даже самолично сочиняет в течение воспроизведение Эзопу басню относительно часть, вроде природа неразрывно связала болезнь от наслаждением («Федон», 60с). Платон даже утверждает, что Сократ, сроду шиш не сочинявший, незадолго очень переложил в стихи Эзоповы басни («Федон», 60с) — книга явно фиктивный, только всей душой принятый в веру потомками (Плутарх, «Как выслушивать поэтов», 16 почти; Диог. Лаэрт., II, 42). РАВНЫМ ОБРАЗОМ осел басня, вроде русский разновидность.