Басня щука

Заранее чем басня стала самостоятельным литературным жанром, она прошла на своём развитии стадии поучительного примера иначе притчи, но кроме фольклорную. Через древнейшей стадии сохранились только что пара образца. Это знаменитый Одиссея (Od. XIV, 457—506) равно две притчи, которыми обмениваются Тевкр равным образом Менелай в «Аянте» Софокла (ст. 1142—1158). Достаточно вспомнить басня щука.

Сложившуюся форму устной басни, соответствующую второму периоду развития жанра, я впервые в течение греческой литературе находим у Гесиода. Это — знаменитая пример касательно соловье и ястребе («Труды равно дни», 202—212), обращённая для жестоким и несправедливым властителям. НА притче Гесиода мы уже встречаем все-таки признаки басенного жанра: животных-персонажей, делание вне времени равным образом пространства, сентенциозную вывод в течение устах ястреба. Следовательно басня щука имеет не последнее важность

Греческая искусство VII—VI вв. Вплоть до н. Э. Известна чуть в скудных отрывках; некоторые с этих отрывков отдельными образами перекликаются от известными после басенными сюжетами. Это позволяет укреплять, который основные басенные сюжеты классического репертуара уже сложились к этому времени на народном творчестве. В одном с своих стихотворений Архилох (отр. 88— 95 Б) упоминает «притчу» касательно том, во вкусе лису обидел орёл да был наказан после это богами; на другом стихотворении (отр. 81—83 Б) он рассказывает «притчу» по части лисе равно обезьяне. Стесихору Аристотель приписывает выступление предварительно гражданами Гимеры из басней в рассуждении коне также олене применительно для угрозе тирании Фаларида («Риторика», II, 20, 1393b). «Карийскую притчу» в рассуждении рыбаке и осьминоге, по свидетельству Диогениана, использовали Симонид Кеосский равным образом Тимокреонт. Достаточно отчётливо выступает басенная характер и в анонимном сколии насчет змее и раке, приводимом у Афинея (XV, 695а).

Греческая письменность классического периода уже опирается на весь сложившуюся традицию устной басни. Геродот ввёл басню в историографию: у него Кир поучает чрезмерно поздно подчинившихся ионян «басней» (logos) по части рыбаке-флейтисте (I, 141). Эсхил пользовался басней в трагедии: сохранился отрывок, излагающий «славную ливийскую басню» (logos) относительный орле, поражённом стрелой из орлиными перьями. Даже басня щука, какой упоминался ранее. У Аристофана Писфетер в разговоре с птицами блистательно аргументирует баснями Эзопа по части жаворонке, похоронившем отца на собственной голове («Птицы», 471—476) равно по части лисице, обиженной орлом («Птицы», 651—653), только Тригей ссылается в басню на пояснение своего полёта для навозном жуке («Мир», 129—130), однако вся заключительная пакет комедии «Осы» построена для обыгрывании невовремя применяемых Филоклеоном басен.

Демокрит поминает «Эзоповскую собаку», которую погубила корыстолюбие (отр. 224 D.); близки к этому жанру Продик в своей знаменитой аллегории в рассуждении Геракле в дорога (Ксенофонт, «Воспоминания о Сократе», II, 1) да Протагор в течение своей басне (mythos) об сотворении человека (Платон, «Протагор», 320 с сл.); Антисфен ссылается в басню об львах равным образом зайцах (Аристотель, «Политика», III, 8, 1284а, 15); его студент Диоген сочиняет диалоги «Леопард» равным образом «Галка» (Диог. Лаэрт., VI, 80). Сократ у Ксенофонта рассказывает басню в рассуждении собаке да овцах («Воспоминания», II, 7, 13—14), у Платона он вспоминает, сколько говорила «в Эзоповой басне» (mythos) лисица больному льву о следах, ведущих в течение его пещеру («Алкивиад I», 123а), равно даже сам сочиняет в воспроизведение Эзопу басню касательно том, по образу природа неразрывно связала страдание от наслаждением («Федон», 60с). Платон даже утверждает, что Сократ, сроду шиш отнюдь не сочинявший, недавно до смерти переложил в стихи Эзоповы басни («Федон», 60с) — анекдот явный сочиненный, же по собственному побуждению обыкновенный для веру потомками (Плутарх, «Как настораживаться поэтов», 16 начиная с; Диог. Лаэрт., II, 42). РАВНЫМ ОБРАЗОМ басня щука, вдруг русский вариант.