пятница, 27 июля 2012 г.

Басни о добре и зле

Басни о добре и злеНекогда чем сказка стала самостоятельным литературным жанром, она прошла в течение своём развитии стадии поучительного примера иначе говоря притчи, а затем фольклорную. От древнейшей стадии сохранились лишь двое образца. Это прославленный Одиссея (Od. XIV, 457—506) да две притчи, которыми обмениваются Тевкр и Менелай в течение «Аянте» Софокла (ст. 1142—1158). Достаточно вспомнить басни о добре и зле.



Сложившуюся форму устной басни, соответствующую второму периоду развития жанра, мы впервые в греческой литературе находим у Гесиода. Это — знаменитая сказка о соловье и ястребе («Труды да дни», 202—212), обращённая к жестоким да несправедливым властителям. В ТЕЧЕНИЕ притче Гесиода я уже встречаем совершенно признаки басенного жанра: животных-персонажей, дело вне времени равным образом пространства, сентенциозную вывод на устах ястреба. Поэтому басни о добре и зле имеет никак не последнее важность



Греческая поэзия VII—VI вв. Прежде н. Э. Известна лишь только на скудных отрывках; некоторые из этих отрывков отдельными образами перекликаются от известными после басенными сюжетами. Это позволяет говорить, сколько основные басенные сюжеты классического репертуара уже сложились для этому времени в народном творчестве. В ТЕЧЕНИЕ одном с своих стихотворений Архилох (отр. 88— 95 Б) упоминает «притчу» по части часть, в духе лису обидел орёл и был наказан за это богами; в другом стихотворении (отр. 81—83 Б) он рассказывает «притчу» насчет лисе также обезьяне. Стесихору Аристотель приписывает выступление накануне гражданами Гимеры с басней касательно коне и олене сообразно к угрозе тирании Фаларида («Риторика», II, 20, 1393b). «Карийскую притчу» по части рыбаке также осьминоге, до свидетельству Диогениана, использовали Симонид Кеосский также Тимокреонт. Достаточно отчётливо выступает басенная вид равным образом на анонимном сколии по части змее равным образом раке, приводимом около Афинея (XV, 695а).



Греческая письменность классического периода уже опирается в весь сложившуюся традицию устной басни. Геродот ввёл басню в течение историографию: у него Кир поучает чересчур прот подчинившихся ионян «басней» (logos) насчет рыбаке-флейтисте (I, 141). Эсхил пользовался басней в трагедии: сохранился кусок, излагающий «славную ливийскую басню» (logos) относительный орле, поражённом стрелой почти орлиными перьями. Даже басни о добре и зле, какой упоминался ранее. У Аристофана Писфетер в течение разговоре с птицами блистательно аргументирует баснями Эзопа в рассуждении жаворонке, похоронившем отца в собственной голове («Птицы», 471—476) также насчет лисице, обиженной орлом («Птицы», 651—653), однако Тригей ссылается на басню на объяснение своего полёта для навозном жуке («Мир», 129—130), только вся заключительная делянка комедии «Осы» построена на обыгрывании некстати применяемых Филоклеоном басен.



Демокрит поминает «Эзоповскую собаку», которую погубила жадность (отр. 224 D.); близки для этому жанру Продик на своей знаменитой аллегории насчет Геракле на дорога (Ксенофонт, «Воспоминания в отношении Сократе», II, 1) равным образом Протагор в своей басне (mythos) о сотворении человека (Платон, «Протагор», 320 от сл.); Антисфен ссылается для басню относительно львах да зайцах (Аристотель, «Политика», III, 8, 1284а, 15); его учащийся Диоген сочиняет диалоги «Леопард» да «Галка» (Диог. Лаэрт., VI, 80). Сократ у Ксенофонта рассказывает басню в рассуждении собаке да овцах («Воспоминания», II, 7, 13—14), около Платона он вспоминает, что говорила «в Эзоповой басне» (mythos) лисица больному льву по части следах, ведущих на его пещеру («Алкивиад I», 123а), и даже по своему произволу сочиняет в воспроизведение Эзопу басню относительно том, как природа неразрывно связала болезнь из наслаждением («Федон», 60с). Платон даже утверждает, который Сократ, ни в жизнь нисколько не сочинявший, незадолго очень переложил в стихи Эзоповы басни («Федон», 60с) — анекдот явно вымышленный, но по собственному побуждению принятый для веру потомками (Плутарх, «Как выслушивать поэтов», 16 от; Диог. Лаэрт., II, 42). ТАКЖЕ басни о добре и зле, на правах русский разновидность.

Комментариев нет:

Отправить комментарий