Басни рудаки

Давно чем басни! стала самостоятельным литературным жанром, она прошла на своём развитии стадии поучительного примера другими словами притчи, но затем фольклорную. Через древнейшей стадии сохранились только чета образца. Это светило Одиссея (Od. XIV, 457—506) и две притчи, которыми обмениваются Тевкр равным образом Менелай на «Аянте» Софокла (ст. 1142—1158). Довольно вспомнить басни рудаки.

Сложившуюся форму устной басни, соответствующую второму периоду развития жанра, я впервые на греческой литературе находим у Гесиода. Это — знаменитая сказка касательно соловье равно ястребе («Труды также дни», 202—212), обращённая к жестоким равно несправедливым властителям. В ТЕЧЕНИЕ притче Гесиода мы уже встречаем все признаки басенного жанра: животных-персонажей, операция вне времени и пространства, сентенциозную мораль на устах ястреба. Следовательно басни рудаки имеет никак не последнее разум

Греческая поэзия VII—VI вв. Прежде н. Э. Известна лишь только на скудных отрывках; некоторые с этих отрывков отдельными образами перекликаются из известными впоследствии басенными сюжетами. Это позволяет ратифицировать, сколько основные басенные сюжеты классического репертуара уже сложились для этому времени в народном творчестве. В ТЕЧЕНИЕ одном из своих стихотворений Архилох (отр. 88— 95 Б) упоминает «притчу» об книга, в духе лису обидел орёл и был наказан за это богами; в течение другом стихотворении (отр. 81—83 Б) он рассказывает «притчу» насчет лисе равным образом обезьяне. Стесихору Аристотель приписывает выступление перед гражданами Гимеры начиная с басней об коне равно олене применительно для угрозе тирании Фаларида («Риторика», II, 20, 1393b). «Карийскую притчу» по части рыбаке и осьминоге, по свидетельству Диогениана, использовали Симонид Кеосский также Тимокреонт. Довольно отчётливо выступает басенная форма и в течение анонимном сколии по части змее да раке, приводимом около Афинея (XV, 695а).

Греческая печать классического периода уже опирается для совершенно сложившуюся традицию устной басни. Геродот ввёл басню в течение историографию: у него Кир поучает слишком прот подчинившихся ионян «басней» (logos) в рассуждении рыбаке-флейтисте (I, 141). Эсхил пользовался басней на трагедии: сохранился отрывок, излагающий «славную ливийскую басню» (logos) о орле, поражённом стрелой почти орлиными перьями. Даже басни рудаки, который упоминался ранее. ОКОЛО Аристофана Писфетер в течение разговоре из птицами блистательно аргументирует баснями Эзопа о жаворонке, похоронившем отца на собственной голове («Птицы», 471—476) и в отношении лисице, обиженной орлом («Птицы», 651—653), однако Тригей ссылается для басню в течение иллюстрация своего полёта в навозном жуке («Мир», 129—130), но вся заключительная дробь комедии «Осы» построена для обыгрывании некстати применяемых Филоклеоном басен.

Демокрит поминает «Эзоповскую собаку», которую погубила корыстолюбие (отр. 224 D.); близки для этому жанру Продик на своей знаменитой аллегории о Геракле на распутье (Ксенофонт, «Воспоминания по части Сократе», II, 1) равно Протагор в своей басне (mythos) об сотворении человека (Платон, «Протагор», 320 от сл.); Антисфен ссылается на басню об львах равно зайцах (Аристотель, «Политика», III, 8, 1284а, 15); его питомец Диоген сочиняет диалоги «Леопард» равно «Галка» (Диог. Лаэрт., VI, 80). Сократ около Ксенофонта рассказывает басню касательно собаке равным образом овцах («Воспоминания», II, 7, 13—14), у Платона он вспоминает, который говорила «в Эзоповой басне» (mythos) лисица больному льву в рассуждении следах, ведущих на его пещеру («Алкивиад I», 123а), и даже лично сочиняет в течение изображение Эзопу басню в отношении часть, как бы природа неразрывно связала страдание почти наслаждением («Федон», 60с). Платон даже утверждает, что Сократ, никогда ничто не сочинявший, недавно до смерти переложил на стихи Эзоповы басни («Федон», 60с) — сказка явно апокрифический, однако по собственной воле обыкновенный для веру потомками (Плутарх, «Как прислушиваться поэтов», 16 от; Диог. Лаэрт., II, 42). РАВНО басни рудаки, в духе русский вариант.