Басни горация

Раньше чем притча во языцех стала самостоятельным литературным жанром, она прошла в своём развитии стадии поучительного примера иначе говоря притчи, только затем фольклорную. От древнейшей стадии сохранились как только чета образца. Это именитый Одиссея (Od. XIV, 457—506) также две притчи, которыми обмениваются Тевкр также Менелай в «Аянте» Софокла (ст. 1142—1158). Достаточно вспомнить басни горация.

Сложившуюся форму устной басни, соответствующую второму периоду развития жанра, я впервые в греческой литературе находим около Гесиода. Это — знаменитая притча в рассуждении соловье равно ястребе («Труды да дни», 202—212), обращённая для жестоким равно несправедливым властителям. В притче Гесиода я уже встречаем однако признаки басенного жанра: животных-персонажей, операция вне времени также пространства, сентенциозную мораль на устах ястреба. Следовательно басни горация имеет отнюдь не последнее разум

Греческая поэзия VII—VI вв. Перед н. Э. Известна лишь в скудных отрывках; некоторые из этих отрывков отдельными образами перекликаются от известными впоследствии басенными сюжетами. Это позволяет конфирмировать, сколько основные басенные сюжеты классического репертуара уже сложились для этому времени на народном творчестве. В одном с своих стихотворений Архилох (отр. 88— 95 Б) упоминает «притчу» в отношении часть, по образу лису обидел орёл равным образом был наказан ради это богами; в течение другом стихотворении (отр. 81—83 Б) он рассказывает «притчу» о лисе также обезьяне. Стесихору Аристотель приписывает выступление до гражданами Гимеры от басней по части коне да олене сообразно к угрозе тирании Фаларида («Риторика», II, 20, 1393b). «Карийскую притчу» в отношении рыбаке да осьминоге, до свидетельству Диогениана, использовали Симонид Кеосский равно Тимокреонт. Довольно отчётливо выступает басенная фасон также на анонимном сколии в рассуждении змее также раке, приводимом у Афинея (XV, 695а).

Греческая письменность классического периода уже опирается на весь сложившуюся традицию устной басни. Геродот ввёл басню в историографию: у него Кир поучает сверх меры поздно подчинившихся ионян «басней» (logos) о рыбаке-флейтисте (I, 141). Эсхил пользовался басней в течение трагедии: сохранился кусок, излагающий «славную ливийскую басню» (logos) о орле, поражённом стрелой из орлиными перьями. Хотя басни горация, что упоминался ранее. У Аристофана Писфетер на разговоре начиная с птицами блистательно аргументирует баснями Эзопа о жаворонке, похоронившем отца в течение собственной голове («Птицы», 471—476) да в рассуждении лисице, обиженной орлом («Птицы», 651—653), однако Тригей ссылается на басню в объяснение своего полёта на навозном жуке («Мир», 129—130), но вся заключительная дробь комедии «Осы» построена на обыгрывании ни к селу применяемых Филоклеоном басен.

Демокрит поминает «Эзоповскую собаку», которую погубила корыстолюбие (отр. 224 D.); близки к этому жанру Продик в течение своей знаменитой аллегории в рассуждении Геракле на распутье (Ксенофонт, «Воспоминания в отношении Сократе», II, 1) и Протагор на своей басне (mythos) относительно сотворении человека (Платон, «Протагор», 320 с сл.); Антисфен ссылается для басню насчет львах равно зайцах (Аристотель, «Политика», III, 8, 1284а, 15); его питомец Диоген сочиняет диалоги «Леопард» да «Галка» (Диог. Лаэрт., VI, 80). Сократ около Ксенофонта рассказывает басню в отношении собаке да овцах («Воспоминания», II, 7, 13—14), у Платона он вспоминает, что говорила «в Эзоповой басне» (mythos) лисица больному льву в отношении следах, ведущих в его пещеру («Алкивиад I», 123а), равным образом даже сам по себе сочиняет на воспроизведение Эзопу басню о книга, во вкусе природа неразрывно связала болезнь почти наслаждением («Федон», 60с). Платон даже утверждает, что Сократ, ни в жизнь шиш отнюдь не сочинявший, незадолго до смерти переложил на стихи Эзоповы басни («Федон», 60с) — анекдот явный выдуманный, однако всей душой обыкновенный в веру потомками (Плутарх, «Как навострить уши поэтов», 16 из; Диог. Лаэрт., II, 42). РАВНО басни горация, только русский видоизменение.