Басни майкова

Заранее чем миф стала самостоятельным литературным жанром, она прошла в течение своём развитии стадии поучительного примера разве притчи, же кроме фольклорную. От древнейшей стадии сохранились лишь только чета образца. Это великий Одиссея (Od. XIV, 457—506) да две притчи, которыми обмениваются Тевкр также Менелай в «Аянте» Софокла (ст. 1142—1158). Достаточно вспомнить басни майкова.

Сложившуюся форму устной басни, соответствующую второму периоду развития жанра, мы впервые на греческой литературе находим у Гесиода. Это — знаменитая намек в отношении соловье да ястребе («Труды равным образом дни», 202—212), обращённая к жестоким и несправедливым властителям. НА притче Гесиода я уже встречаем весь признаки басенного жанра: животных-персонажей, дело вне времени да пространства, сентенциозную вывод в устах ястреба. Следовательно басни майкова имеет не последнее значение

Греческая поэзия VII—VI вв. Прежде н. Э. Известна только в течение скудных отрывках; некоторые из этих отрывков отдельными образами перекликаются от известными впоследствии басенными сюжетами. Это позволяет говорить, что основные басенные сюжеты классического репертуара уже сложились для этому времени в народном творчестве. НА одном с своих стихотворений Архилох (отр. 88— 95 Б) упоминает «притчу» о книга, только лису обидел орёл и был наказан ради это богами; в другом стихотворении (отр. 81—83 Б) он рассказывает «притчу» касательно лисе равным образом обезьяне. Стесихору Аристотель приписывает выступление до гражданами Гимеры от басней об коне и олене применительно к угрозе тирании Фаларида («Риторика», II, 20, 1393b). «Карийскую притчу» о рыбаке равно осьминоге, до свидетельству Диогениана, использовали Симонид Кеосский равным образом Тимокреонт. Достаточно отчётливо выступает басенная характер равным образом в анонимном сколии насчет змее да раке, приводимом около Афинея (XV, 695а).

Греческая литература классического периода уже опирается на весь сложившуюся традицию устной басни. Геродот ввёл басню в течение историографию: у него Кир поучает слишком прот подчинившихся ионян «басней» (logos) относительно рыбаке-флейтисте (I, 141). Эсхил пользовался басней на трагедии: сохранился отрывок, излагающий «славную ливийскую басню» (logos) о орле, поражённом стрелой с орлиными перьями. Даже басни майкова, какой упоминался ранее. У Аристофана Писфетер в течение разговоре почти птицами блистательно аргументирует баснями Эзопа в отношении жаворонке, похоронившем отца в собственной голове («Птицы», 471—476) да об лисице, обиженной орлом («Птицы», 651—653), но Тригей ссылается для басню на разъяснение своего полёта на навозном жуке («Мир», 129—130), однако вся заключительная кусок комедии «Осы» построена в обыгрывании невовремя применяемых Филоклеоном басен.

Демокрит поминает «Эзоповскую собаку», которую погубила корыстолюбие (отр. 224 D.); близки для этому жанру Продик на своей знаменитой аллегории насчет Геракле для распутье (Ксенофонт, «Воспоминания об Сократе», II, 1) да Протагор на своей басне (mythos) об сотворении человека (Платон, «Протагор», 320 почти сл.); Антисфен ссылается на басню насчет львах равным образом зайцах (Аристотель, «Политика», III, 8, 1284а, 15); его воспитанник Диоген сочиняет диалоги «Леопард» равным образом «Галка» (Диог. Лаэрт., VI, 80). Сократ у Ксенофонта рассказывает басню насчет собаке также овцах («Воспоминания», II, 7, 13—14), около Платона он вспоминает, который говорила «в Эзоповой басне» (mythos) лисица больному льву в отношении следах, ведущих в течение его пещеру («Алкивиад I», 123а), да даже собственноручно сочиняет в воспроизведение Эзопу басню относительно часть, по образу природа неразрывно связала болезнь начиная с наслаждением («Федон», 60с). Платон даже утверждает, сколько Сократ, отродясь так себ е никак не сочинявший, незадолго очень переложил в течение стихи Эзоповы басни («Федон», 60с) — рассказ явный сочиненный, но с охотой обыкновенный на веру потомками (Плутарх, «Как заслушаться поэтов», 16 от; Диог. Лаэрт., II, 42). РАВНЫМ ОБРАЗОМ басни майкова, вдруг русский разновидность.