Басня о лисице и собаке

Раньше чем сказка стала самостоятельным литературным жанром, она прошла на своём развитии стадии поучительного примера иначе говоря притчи, же затем фольклорную. От древнейшей стадии сохранились только сам-друг образца. Это славный Одиссея (Od. XIV, 457—506) также две притчи, которыми обмениваются Тевкр и Менелай на «Аянте» Софокла (ст. 1142—1158). Довольно вспомнить басня о лисице и собаке.

Сложившуюся форму устной басни, соответствующую второму периоду развития жанра, я впервые в течение греческой литературе находим у Гесиода. Это — знаменитая притча относительно соловье также ястребе («Труды также дни», 202—212), обращённая к жестоким также несправедливым властителям. В притче Гесиода мы уже встречаем всегда признаки басенного жанра: животных-персонажей, производство вне времени равно пространства, сентенциозную наука в устах ястреба. Поэтому басня о лисице и собаке имеет не последнее разум

Греческая искусство VII—VI вв. Прежде н. Э. Известна лишь в скудных отрывках; некоторые из этих отрывков отдельными образами перекликаются из известными после басенными сюжетами. Это позволяет свидетельствовать, сколько основные басенные сюжеты классического репертуара уже сложились для этому времени в течение народном творчестве. НА одном из своих стихотворений Архилох (отр. 88— 95 Б) упоминает «притчу» о часть, вдруг лису обидел орёл также был наказан из-за это богами; в другом стихотворении (отр. 81—83 Б) он рассказывает «притчу» по части лисе да обезьяне. Стесихору Аристотель приписывает выступление до гражданами Гимеры с басней по части коне также олене применительно к угрозе тирании Фаларида («Риторика», II, 20, 1393b). «Карийскую притчу» по части рыбаке также осьминоге, сообразно свидетельству Диогениана, использовали Симонид Кеосский да Тимокреонт. Довольно отчётливо выступает басенная форма и на анонимном сколии в рассуждении змее и раке, приводимом около Афинея (XV, 695а).

Греческая словесность классического периода уже опирается на совершенно сложившуюся традицию устной басни. Геродот ввёл басню в историографию: около него Кир поучает слишком поздно подчинившихся ионян «басней» (logos) насчет рыбаке-флейтисте (I, 141). Эсхил пользовался басней в течение трагедии: сохранился кусок, излагающий «славную ливийскую басню» (logos) о орле, поражённом стрелой из орлиными перьями. Хотя басня о лисице и собаке, который упоминался ранее. У Аристофана Писфетер в разговоре начиная с птицами блистательно аргументирует баснями Эзопа касательно жаворонке, похоронившем отца в собственной голове («Птицы», 471—476) и об лисице, обиженной орлом («Птицы», 651—653), а Тригей ссылается на басню на толкование своего полёта для навозном жуке («Мир», 129—130), только вся заключительная часть комедии «Осы» построена для обыгрывании ни к городу применяемых Филоклеоном басен.

Демокрит поминает «Эзоповскую собаку», которую погубила корыстолюбие (отр. 224 D.); близки к этому жанру Продик на своей знаменитой аллегории касательно Геракле в дорога (Ксенофонт, «Воспоминания в отношении Сократе», II, 1) да Протагор на своей басне (mythos) относительно сотворении человека (Платон, «Протагор», 320 почти сл.); Антисфен ссылается на басню об львах и зайцах (Аристотель, «Политика», III, 8, 1284а, 15); его питомец Диоген сочиняет диалоги «Леопард» да «Галка» (Диог. Лаэрт., VI, 80). Сократ около Ксенофонта рассказывает басню насчет собаке равным образом овцах («Воспоминания», II, 7, 13—14), около Платона он вспоминает, который говорила «в Эзоповой басне» (mythos) лисица больному льву о следах, ведущих в течение его пещеру («Алкивиад I», 123а), и даже непосредственно сочиняет на копия Эзопу басню в отношении книга, во вкусе природа неразрывно связала болезнь с наслаждением («Федон», 60с). Платон даже утверждает, сколько Сократ, сроду нуль не сочинявший, незадолго очень переложил на стихи Эзоповы басни («Федон», 60с) — анекдот явный баснословный, а добром обыкновенный в веру потомками (Плутарх, «Как выслушивать поэтов», 16 почти; Диог. Лаэрт., II, 42). РАВНО басня о лисице и собаке, вдруг русский вариация.