Басни чехов

Предварительно чем миф стала самостоятельным литературным жанром, она прошла на своём развитии стадии поучительного примера сиречь притчи, же затем фольклорную. С древнейшей стадии сохранились только чета образца. Это достопамятный Одиссея (Od. XIV, 457—506) и две притчи, которыми обмениваются Тевкр равно Менелай в «Аянте» Софокла (ст. 1142—1158). Довольно вспомнить басни чехов.

Сложившуюся форму устной басни, соответствующую второму периоду развития жанра, я впервые в греческой литературе находим у Гесиода. Это — знаменитая пример в отношении соловье да ястребе («Труды равно дни», 202—212), обращённая к жестоким и несправедливым властителям. В ТЕЧЕНИЕ притче Гесиода я уже встречаем все-таки признаки басенного жанра: животных-персонажей, влияние вне времени также пространства, сентенциозную мораль в течение устах ястреба. Следовательно басни чехов имеет отнюдь не последнее достоинство

Греческая искусство VII—VI вв. По н. Э. Известна только что на скудных отрывках; некоторые из этих отрывков отдельными образами перекликаются почти известными после басенными сюжетами. Это позволяет усиливать, сколько основные басенные сюжеты классического репертуара уже сложились к этому времени на народном творчестве. В одном из своих стихотворений Архилох (отр. 88— 95 Б) упоминает «притчу» относительно часть, вроде лису обидел орёл равным образом был наказан из-за это богами; в течение другом стихотворении (отр. 81—83 Б) он рассказывает «притчу» в рассуждении лисе да обезьяне. Стесихору Аристотель приписывает выступление до гражданами Гимеры начиная с басней в отношении коне и олене применительно для угрозе тирании Фаларида («Риторика», II, 20, 1393b). «Карийскую притчу» относительно рыбаке и осьминоге, за свидетельству Диогениана, использовали Симонид Кеосский и Тимокреонт. Достаточно отчётливо выступает басенная выкройка также в анонимном сколии по части змее также раке, приводимом у Афинея (XV, 695а).

Греческая печать классического периода уже опирается в совершенно сложившуюся традицию устной басни. Геродот ввёл басню в течение историографию: у него Кир поучает через силу прот подчинившихся ионян «басней» (logos) о рыбаке-флейтисте (I, 141). Эсхил пользовался басней на трагедии: сохранился кусок, излагающий «славную ливийскую басню» (logos) относительный орле, поражённом стрелой с орлиными перьями. Даже басни чехов, что упоминался ранее. ОКОЛО Аристофана Писфетер в разговоре с птицами блистательно аргументирует баснями Эзопа в отношении жаворонке, похоронившем отца в собственной голове («Птицы», 471—476) равно в отношении лисице, обиженной орлом («Птицы», 651—653), же Тригей ссылается в басню в течение объяснение своего полёта на навозном жуке («Мир», 129—130), однако вся заключительная доза комедии «Осы» построена для обыгрывании невовремя применяемых Филоклеоном басен.

Демокрит поминает «Эзоповскую собаку», которую погубила корыстолюбие (отр. 224 D.); близки для этому жанру Продик на своей знаменитой аллегории об Геракле на дорога (Ксенофонт, «Воспоминания об Сократе», II, 1) равно Протагор в своей басне (mythos) по части сотворении человека (Платон, «Протагор», 320 начиная с сл.); Антисфен ссылается для басню относительно львах да зайцах (Аристотель, «Политика», III, 8, 1284а, 15); его ученик Диоген сочиняет диалоги «Леопард» и «Галка» (Диог. Лаэрт., VI, 80). Сократ у Ксенофонта рассказывает басню о собаке равным образом овцах («Воспоминания», II, 7, 13—14), около Платона он вспоминает, что говорила «в Эзоповой басне» (mythos) лисица больному льву касательно следах, ведущих в его пещеру («Алкивиад I», 123а), равным образом даже сам сочиняет на пародия Эзопу басню в рассуждении часть, вдруг природа неразрывно связала страдание от наслаждением («Федон», 60с). Платон даже утверждает, что Сократ, николи нисколько никак не сочинявший, недавно очень переложил в течение стихи Эзоповы басни («Федон», 60с) — книга явный мнимый, же добровольно принятый на веру потомками (Плутарх, «Как слушать поэтов», 16 с; Диог. Лаэрт., II, 42). И басни чехов, как бы русский вариация.