Басни про зайца

Раньше чем миф стала самостоятельным литературным жанром, она прошла на своём развитии стадии поучительного примера либо притчи, только после фольклорную. От древнейшей стадии сохранились чуть двое образца. Это достопамятный Одиссея (Od. XIV, 457—506) равно две притчи, которыми обмениваются Тевкр равным образом Менелай в «Аянте» Софокла (ст. 1142—1158). Довольно вспомнить басни про зайца.

Сложившуюся форму устной басни, соответствующую второму периоду развития жанра, я впервые в греческой литературе находим около Гесиода. Это — знаменитая намек насчет соловье да ястребе («Труды да дни», 202—212), обращённая к жестоким равно несправедливым властителям. В ТЕЧЕНИЕ притче Гесиода я уже встречаем все признаки басенного жанра: животных-персонажей, реализация вне времени также пространства, сентенциозную вывод в течение устах ястреба. Следовательно басни про зайца имеет не последнее авторитет

Греческая искусство VII—VI вв. По н. Э. Известна только что в скудных отрывках; некоторые из этих отрывков отдельными образами перекликаются почти известными впоследствии басенными сюжетами. Это позволяет санкционировать, что основные басенные сюжеты классического репертуара уже сложились к этому времени на народном творчестве. В одном из своих стихотворений Архилох (отр. 88— 95 Б) упоминает «притчу» в рассуждении часть, во вкусе лису обидел орёл равно был наказан из-за это богами; в другом стихотворении (отр. 81—83 Б) он рассказывает «притчу» в рассуждении лисе равно обезьяне. Стесихору Аристотель приписывает выступление предварительно гражданами Гимеры почти басней насчет коне да олене сообразно к угрозе тирании Фаларида («Риторика», II, 20, 1393b). «Карийскую притчу» по части рыбаке и осьминоге, сообразно свидетельству Диогениана, использовали Симонид Кеосский да Тимокреонт. Довольно отчётливо выступает басенная платье да на анонимном сколии относительно змее равно раке, приводимом у Афинея (XV, 695а).

Греческая пресса классического периода уже опирается для совершенно сложившуюся традицию устной басни. Геродот ввёл басню в историографию: около него Кир поучает сверх меры прот подчинившихся ионян «басней» (logos) насчет рыбаке-флейтисте (I, 141). Эсхил пользовался басней на трагедии: сохранился отрывок, излагающий «славную ливийскую басню» (logos) относительный орле, поражённом стрелой начиная с орлиными перьями. Хотя басни про зайца, какой упоминался ранее. У Аристофана Писфетер в течение разговоре с птицами блистательно аргументирует баснями Эзопа касательно жаворонке, похоронившем отца на собственной голове («Птицы», 471—476) равным образом относительно лисице, обиженной орлом («Птицы», 651—653), а Тригей ссылается на басню в течение объяснение своего полёта на навозном жуке («Мир», 129—130), а вся заключительная знание комедии «Осы» построена для обыгрывании безвременно применяемых Филоклеоном басен.

Демокрит поминает «Эзоповскую собаку», которую погубила корыстолюбие (отр. 224 D.); близки к этому жанру Продик на своей знаменитой аллегории в рассуждении Геракле для распутье (Ксенофонт, «Воспоминания насчет Сократе», II, 1) равно Протагор в своей басне (mythos) в отношении сотворении человека (Платон, «Протагор», 320 почти сл.); Антисфен ссылается на басню насчет львах равным образом зайцах (Аристотель, «Политика», III, 8, 1284а, 15); его студент Диоген сочиняет диалоги «Леопард» равным образом «Галка» (Диог. Лаэрт., VI, 80). Сократ около Ксенофонта рассказывает басню касательно собаке равно овцах («Воспоминания», II, 7, 13—14), около Платона он вспоминает, что говорила «в Эзоповой басне» (mythos) лисица больному льву по части следах, ведущих в его пещеру («Алкивиад I», 123а), также даже самостоятельно сочиняет в пародия Эзопу басню касательно том, на правах природа неразрывно связала страдание почти наслаждением («Федон», 60с). Платон даже утверждает, что Сократ, отродясь ничто не сочинявший, незадолго очень переложил на стихи Эзоповы басни («Федон», 60с) — сказка явный мифический, а добровольно принятый на веру потомками (Плутарх, «Как навострить уши поэтов», 16 от; Диог. Лаэрт., II, 42). ДА басни про зайца, по образу русский вариация.