Басня слон

Раньше чем притча во языцех стала самостоятельным литературным жанром, она прошла на своём развитии стадии поучительного примера другими словами притчи, но кроме фольклорную. С древнейшей стадии сохранились только что чета образца. Это достопамятный Одиссея (Od. XIV, 457—506) равным образом две притчи, которыми обмениваются Тевкр также Менелай в течение «Аянте» Софокла (ст. 1142—1158). Достаточно вспомнить басня слон.

Сложившуюся форму устной басни, соответствующую второму периоду развития жанра, я впервые в греческой литературе находим у Гесиода. Это — знаменитая пример касательно соловье и ястребе («Труды также дни», 202—212), обращённая к жестоким да несправедливым властителям. В притче Гесиода мы уже встречаем все-таки признаки басенного жанра: животных-персонажей, исполнение вне времени также пространства, сентенциозную вывод в течение устах ястреба. Следовательно басня слон имеет никак не последнее смысл

Греческая поэзия VII—VI вв. Перед н. Э. Известна только что на скудных отрывках; некоторые с этих отрывков отдельными образами перекликаются с известными впоследствии басенными сюжетами. Это позволяет усиливать, который основные басенные сюжеты классического репертуара уже сложились к этому времени в народном творчестве. В одном с своих стихотворений Архилох (отр. 88— 95 Б) упоминает «притчу» насчет часть, как лису обидел орёл да был наказан ради это богами; на другом стихотворении (отр. 81—83 Б) он рассказывает «притчу» по части лисе и обезьяне. Стесихору Аристотель приписывает выступление предварительно гражданами Гимеры почти басней в рассуждении коне равно олене сообразно для угрозе тирании Фаларида («Риторика», II, 20, 1393b). «Карийскую притчу» насчет рыбаке равно осьминоге, до свидетельству Диогениана, использовали Симонид Кеосский равно Тимокреонт. Достаточно отчётливо выступает басенная форма и в течение анонимном сколии о змее и раке, приводимом около Афинея (XV, 695а).

Греческая словесность классического периода уже опирается на совершенно сложившуюся традицию устной басни. Геродот ввёл басню в историографию: у него Кир поучает чрезвычайно прот подчинившихся ионян «басней» (logos) в отношении рыбаке-флейтисте (I, 141). Эсхил пользовался басней в течение трагедии: сохранился отрывок, излагающий «славную ливийскую басню» (logos) об орле, поражённом стрелой от орлиными перьями. Даже если басня слон, что упоминался ранее. У Аристофана Писфетер на разговоре начиная с птицами блистательно аргументирует баснями Эзопа по части жаворонке, похоронившем отца в собственной голове («Птицы», 471—476) также о лисице, обиженной орлом («Птицы», 651—653), же Тригей ссылается для басню в течение иллюстрация своего полёта на навозном жуке («Мир», 129—130), но вся заключительная делянка комедии «Осы» построена в обыгрывании некстати применяемых Филоклеоном басен.

Демокрит поминает «Эзоповскую собаку», которую погубила жадность (отр. 224 D.); близки к этому жанру Продик в своей знаменитой аллегории по части Геракле на распутье (Ксенофонт, «Воспоминания по части Сократе», II, 1) да Протагор в течение своей басне (mythos) касательно сотворении человека (Платон, «Протагор», 320 из сл.); Антисфен ссылается на басню касательно львах да зайцах (Аристотель, «Политика», III, 8, 1284а, 15); его школьник Диоген сочиняет диалоги «Леопард» также «Галка» (Диог. Лаэрт., VI, 80). Сократ у Ксенофонта рассказывает басню в рассуждении собаке равным образом овцах («Воспоминания», II, 7, 13—14), у Платона он вспоминает, сколько говорила «в Эзоповой басне» (mythos) лисица больному льву относительно следах, ведущих в его пещеру («Алкивиад I», 123а), также даже самовольно сочиняет в течение плагиат Эзопу басню насчет том, как будто природа неразрывно связала болезнь с наслаждением («Федон», 60с). Платон даже утверждает, что Сократ, отроду нисколько никак не сочинявший, недавно очень переложил в стихи Эзоповы басни («Федон», 60с) — книга явный мифический, а добровольно принятый для веру потомками (Плутарх, «Как подслушивать поэтов», 16 от; Диог. Лаэрт., II, 42). ТАКЖЕ басня слон, в качестве кого русский вариант.